© Рыжий

Ничего не надо, даже счастья
быть любимым, не надо
даже тёплого участья,
яблони в окне.
Ни печали женской, ни печали,
горечи, стыда.
Рожей - в грязь, и чтоб не поднимали
больше никогда.

Не вели бухого до кровати.
Вот моя строка:
"Без меня отчаливайте, хватит -
небо, облака!"
Жалуйтесь, читайте и жалейте,
греясь у огня,
вслух читайте, смейтесь, слёзы лейте.
Только без меня.

Ничего действительно не надо,
что ни назови:
ни чужого яблоневого сада,
ни чужой любви,
что тебя поддерживает нежно,
уронить боясь.
Лучше страшно, лучше безнадежно,
лучше рылом в грязь.

---

иногда мне кажется, что скоро я просто уже сдохну тут со всем этим новым набором болячек. но потом понимаю, что это стало бы самым лучшим концом, и успокаиваюсь.

---

сегодня, когда я знаю, что меня ждет в южном городе, уезжать сложнее. пусть я не узнаю улиц, здесь есть что-то, называющееся родным. что-то - помимо родителей и животных. что-то, что еще позволяет мне мечтать, но больше ни на что не надеяться, ничего не ждать.
сколько еще будет этих вылетов, сколько билетов?

---

отчасти мы остаемся в мире тем, чем стали для кого-то. тем, что они могут рассказать или навсегда сохранить в тайне. я пока еще жива, но: «Ты у меня в голове находишься на одной полке с предсмертными записками, я туда лезу когда мне супер хуево»

---

все лучшие и худшие черты. все настоящее.
стоило ли?

---

все проходит.
все.

---

иногда пересматриваю летние фотографии. хорошо мне или плохо - я там я. с улыбками, морем, минутами, каждую из которых так отчаянно хочется провести рядом. мучительная и сладкая неизвестность. я скучаю по этой глупости, но человек - бесконечно огромная величина, бесконечная сила. и пусть я отдала бы все за то, чтобы вернуться туда и не позволить себе опоздать, - я все больше понимаю, насколько это бессмысленно. и понимание это смешно. детское оно, глупое.
не существует таких касс, где меняли бы шансы. да и мне туда, наверное, совсем нечего было бы сдать - у меня н и ч е г о нет.

проклятие знать все заранее я отдала бы даром.

---

один из плюсов всех этих душевных болезней заключается в том, что мы повторяем путь тех, кем восхищаемся, - хотя бы так становимся ближе. становимся не ими, но похожими на тех, на кого осознанно равнялись. кого слушали. с кем учились.
теперь-то я знаю это безразличие.

---

я много раз слышала выражения в духе покорить город - иногда даже страну. ровно столько же, сколько историй про то, как город кого-то сжирал, уничтожал. все это хорошо знакомо. когда мне хотелось жить в Питере, я останавливала себя тем, что стопроцентно заскучаю: с Невским, набережными, шпилем, реками - всем этим великолепием все равно заскучаю. еще была Натания. жаркая, суматошная морская сторона, полная русских эмигрантов, вкусного сыра и дешевого молодого вина. там бы я потерялась - среди песков или тетушкиной общины, это не так важно. в Краснодаре все иначе.
с момента нашей первой встречи мне казалось, будто мы сошлись с ним во вполне гармоничном союзе: он добр ко мне, приветлив, солнцем заглядывает в окна каждое утро. сегодня я наконец-то понимаю, что на самом деле мы просто безразличны друг другу. или он ко мне. для моей любви не нужна взаимность. безразличие - это тоже хорошо. это хотя бы по-настоящему.
не знаю, чем обманывала себя раньше, да и зачем делала это вообще. а себя ли, кстати? весь город, место, которое я должна считать домом, работа, работы, бестолковые попытки барахтаться во всем этом самостоятельно - только средства, и ведь я всегда это признавала. средства, чтобы всего лишь быть - быть тут. доказать себе что-то, суметь что-то предложить другому - так, словно это может или должно что-то значить.
ничего не имеет значения. скорее всего, это временное, но сейчас во мне нет ни восхищения, ни разочарования, ни (неужели) надежд или ожиданий. но у меня есть работа, на которую я встаю в пять утра шесть дней в неделю, - работа, которую вроде бы у меня даже получается выполнять хорошо. и к черту тогда слова. к черту все, что так или иначе посылает меня туда же. есть дело.
пусть хотя бы в нем я буду чего-то стоить.

---

руки твои согреть.

---

радуюсь еще, что не затеряла в памяти привычку писать Жене, когда хочется поделиться-пожаловаться или там взбодрить ощущение того, насколько мы родные.
иногда он мне отвечает. на самом деле, сейчас я понимаю, что эти вот ответы мне не очень нужны. или нужны вот до крайности.. неважно. даже в абсолютной тишине я все равно знаю, что неожиданно накатившее отчаяние - это он. больные зубы - тоже он. внезапная радость? я очень счастлива за тебя, братец.
когда он пишет, он всегда говорит: ты хорошая. в том смысле, что замечательный человек. это единственный, пожалуй, момент, в котором мы никак не сходимся: я-то знаю правду. я ведь знаю себя.

и сколько еще времени нам нужно, чтобы его стало достаточно, м?
сколько нужно отдать, чтобы перестать опаздывать к тому, что так по-настоящему дорого?

---

в одну из прошлых ночей туман прямо с моего балкона можно было черпать ложками — густой-густой. мне сразу вспомнилось, как примерно в то же время я не раз возвращалась домой через весь этот частый сектор, крохотные улочки. случись это в ту ночь, я точно где-нибудь там, в ледяном молоке, и растворилась бы.

время идет странными скачками. я не совсем понимаю, давно ли здесь, как быстро оказался позади мой переезд: прошел месяц, как я преподаю; два, как живу. а вроде бы день или уж целая вечность. гораздо проще заменить календарь впечатлениями: здесь я смеюсь, здесь плачу, вот все равно надеюсь и молчу, сегодня у меня появилась кошка, а вот первая бутылка вина — так и не допитая. кстати, в школе мне, кажется, правда нравится. и не так страшны дети с этими своими иногда неадекватными родителями, как всякие там методистки и прочие жертвы возрастных изменений. но это пустое. это все такая дрянь и ерунда рядом с тем, для чего мне всегда не хватает слов.
иногда все еще задаюсь вопросами — а зачем? почему? для чего? я знаю ответ, всегда знала, но с каждым новым днем меняется его формулировка, добавляются детали. наверное, очень хорошо, что у меня не так много свободного времени, чтобы зачем-то это внутри себя мусолить.

// я еще соберусь.

---

когда-нибудь

скоро я соберусь и напишу обо всем.

---

вероятно, нужно завести в доме что-то, что будет двигать мне диван, когда я мою пол, и приносить покушать.

---

© Белинский

«Мне хочется любви, оргий, оргий и оргий, самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных, а жизнь говорит: это не для тебя — пиши статьи и толкуй о литературе»

---

завтра состоится первый мой педсовет, который я посещу в роли учителя, а не виновницы чего-то нехорошего. весь шкаф завешан блузками, дожидающимися глажки, - их длинные рукава это настоящий ад, когда на улице 35+, но выхода у меня нет. татуировки. казалось бы, пока занятия не начались, можно позволить себе вольность - явиться в школу во всей красе, пошло все к черту, все равно ведь психика детишек не пострадает от рисунков на моей коже. но нет. в принципе, это меня даже забавляет: эти вот рубашки, юбки, каблуки и стопки смешных учебников - это же что-то совсем не про меня; я воспринимаю это какой-то игрой, частью квеста, который прохожу по доброй воле. хочешь кому-то что-то доказать? хочешь показать им Слово? научить чему-то? что же, будь добра. страдай и в такой мелочи, потом будет еще круче: истеричные родители, заводилы в классе, журналы, двойки.. я не жалуюсь. и все же интересно, - когда такая мелочь перестанет восприниматься чем-то вызывающим? перестанут ли в татуировке видеть вызов, которого нет?
первую я сделала, когда мне было пятнадцать лет. все последующие - тоже в школе. к моменту выпуска в нашем 11А татуировки и пирсинг (лично я из видимых носила туннели, симметрию на губах и нострил) были у многих. единственная проблема возникла, кажется, только однажды: на урок ОБЖ к нам пришла сотрудница Детской комнаты милиции и, подняв меня с места, долго рассказывала чего-то о том, что в таком виде небезопасно ходить по улице. мы проспорили весь урок, а закончили тем, что никакому уставу школы я не перечу, поскольку
а) там нет ни слова о внешнем виде (кроме опрятности и формы для младшеклассников)
б) сам устав на стенах школы не отыскать. вот совсем.
ну а все остальное - только мои заботы.
сейчас мне неловко даже, когда я вспоминаю ту молодую девушку, которая терялась, путалась в словах и отчаянно пыталась поставить меня, соплячку, на место. и все же. преподаватели всегда спокойно относились к этим нашим фокусам, некоторые даже проявляли живой интерес. например, завуч увлеченно обсуждала с моей одноклассницей фотографии с небезызвестных тогда хоррор-шоу: девочка была там актрисой и обнаженной подвешивалась на крюках, сидела в клетках. показывая снимки, она просто зацензурила то, что следовало зацензурить, и все, вопрос решен. в общем, никто из нас даже не думал прятаться.
к слову, несмотря на все совершенно обыкновенные школьные проблемы, класс наш все признавали особенным. мы не боялись вообще ничего. и всегда приносили школе разные приятные штуки вроде наград и побед. хорошо сдали экзамены, рано начали работать. в параллельном классе не было ни татуировок, ни пирсинга, ни тяжелой музыки: девочки носили косички, мальчики - рубашки. и судимости, ой-ей.

не знаю. в целом, я поддерживаю дресс-код - мне кажется, что это часть субординации даже.
но не слишком ли много придают значения некоторым его моментам?

---

уже двадцать дней я живу здесь, 16 из них - в своей квартире. и не прошло еще и дня, чтобы кто-нибудь из друзей или знакомых не написал мне что-нибудь в духе "ты что, с ума сошла?", "дауншифтинг - это только сначала весело" или там "а в нормальный город ты не могла переехать?". все это люди, с которыми мы много лет что-то там пытались доказывать людям, вкладывать в культуру, бороться..


дорога сюда была намного сложнее и длиннее, чем они могут знать. чем может показаться вообще кому-либо еще.
дорога сюда - это становление; задолго до тех двух недель, что я собирала вещи и искала деньги на переезд.
дорога сюда - даже не первая поездка, но она значит очень многое.
все началось задолго, задолго до.

понятия не имею, сколько еще пройдет времени, прежде чем меня покинет это убогое чувство несостоятельности и стыда за помощь родителей, и я не знаю, когда мой дом обзаведется всеми привычными для меня вещами в той же кухне. что там, я даже не знаю точно, останется ли этот дом моим, но, черт возьми, я же смогу.

я нашла работу. понятия не имею, как так произошло, но я теперь учительница.
я научилась понимать и не грустить. хотя "научилась" - здесь не самое подходящее слово.
я давно не курю. я не пью. ем.
знаю, что такое радость и счастье - просто быть там, где так отчаянно хотела. зная точно, почему. знаю, что все это - только средства для настоящего.
мне до чертиков страшно на самом деле.
но я все смогу.

---

еще бы скорее научиться засыпать тут в одиночестве.

---

я переехала в Краснодар, и этот переезд - маленькая история о том, как недолгого путешествия мне хватило для того, чтобы набраться смелости и едва ли не впервые в жизни сделать что-то действительно правильное. для себя. что-то очень честное.

удивительно, сколько всего это открыло и в окружающих людях. в моих замечательных родителях, в тех, кто ждал здесь, и тех, кто теперь не ждет там. наверное, мне не хватит никаких "спасибо", чтобы отблагодарить за это.

не знаю, сколько еще пройдет времени, прежде чем я выдохну и пойму, что все проблемы улажены, что теперь все будет вот так вот. но все будет хорошо.
обязательно.)

---

туфли и сковородка.
животные, будто чувствуя, не отходят от меня ни на шаг. по этому я буду скучать больше всего, наверное. семья будет приезжать, друзья, может быть, тоже, если они останутся вообще. если окажутся ими. (впрочем, я сама — так себе друг, раз большая часть этого круга о переезде еще не знает вовсе, а с другой частью так легко расстаюсь). как засыпать без зверей под боком, я не представляю. заводить кого-то там я все равно не стану, это совсем другое.
медленно, но на меня все же накатывает.